Обычно дети склонны не врать, а выдавать свои фантазии за действительность. И любой родитель принимает это свойство детей как нечто вполне естественное – сын или дочь беседуют с куклами, спорят с мишками, сердятся на воображаемых персонажей. Однако иногда становится понятно, что ребенок врет, а не фантазирует или играет. В этом случае вам придется поработать.
Детская фантазия, как правило, не вызывает особой головной боли. Но мы начинаем особенно беспокоиться, когда этическая окраска их действий, общественное их звучание уже не вписываются в рамки детских невинных забав, которые уже едва ли можно объяснить особенностью возраста или более того – быть оправданными.
Мы активно, но не всегда успешно, противостоим этому. Однако они прорастают, как сорняки, с их буйством и устойчивостью. Не помогает строгость, бессильна доброта.
И мы довольствуемся тем, что всякий раз наш ребенок врет а потом торжественно клянется больше не буду так делать, что впоследствии оказывается всего лишь очередной ложью. В нас постепенно утверждается убежденность, что вся проблема исключительно в характере.
В то же время ребенок, стараясь всеми средствами искоренить в себе эту черту, становится еще изобретательнее в своей лжи, что создает нам еще большие трудности – необходимость своевременно реагировать и оставаться всегда справедливыми.
Делаю вид, что спокоен. Уже два часа его ищут одноклассники, а он еще не вернулся из школы. Верно, уже не маленький, но все-таки! Да не случилось ли чего-нибудь с ним? Естественно, его мать предполагает самое худшее.
Уже собрался и я идти искать, но вот он явился сам. Сказал, что уроки только кончились – были какие-то дополнительные занятия. Конечно, ни тени недоверия. Но было неловко и больно, хотя с подобным мы уже сталкивались несколько раз и раньше.
Пятница. Вопросы, которые не терпят отлагательства:
— С чего вдруг мой ребенок стал врать?
— Когда ребенок врет? (Не день и час, а после какой ситуации?)
— О чем врет чаще всего?
— Не врал ли я сам ему?
— Да и не сам ли я подталкиваю его к вранью?
(Если мы хотим быть честными в ответах, мы обязательно должны знать, почему дети лгут нам?)
Суббота. Попытка отговориться и десяток других проблем
Чаще всего это защитная ложь. Ребенок врет, если чего-то или кого-то боится. Если за любое самостоятельное действие он чувствует угрозу наказания. Страшно, если наказание преследует его по пятам. Если задача, которую мы ему поставили, непосильна ему и неприятна. Если наши требования исполнить чего-то не только противоречивы, но и взаимоисключающи.
Как реагировать на ложь ребенка. (Комментарий родителям. А что делаем мы, дорогие отцы и матери, когда с утра, опоздав на работу, мы вынуждены давать объяснение своему строгому начальнику? Не ломаются ли при этом внезапно трамваи, не происходят ли какие-то катастрофы, не забываем ли мы ключи, ради которых надо было возвращаться?
А теперь, если подумать хорошенько, есть ли вообще какая-нибудь польза от той задачи, которую наш ребенок должен исполнить любой ценой? Не травмирует ли она его, если он вынужден прятаться от нее, прибегая ко лжи? Ребенок врет и тоже от этого страдает.
Не слишком ли мы позволяем себе упрощенно понимать смысл послушания? Не слишком ли мы щедры на наказания?! Не слишком ли мы бескомпромиссны, когда ложь затрагивает лично нас, наш авторитет, нашу презумпцию родителей?
И поистине нет ничего странного, что ребенок пытается нам врать именно в этих случаях. Знаю из опыта, что, если мы хотим избежать осложнений в семье, не надо ставить барьеры, которые можно преодолеть только с помощью лжи.)
Не надо его наказывать. Иначе получится, как в эксперименте с собачьим рефлексом: звонок – и течет слюна. После самой мысли о наказании родится ложь. Поинтересуйтесь причинами, почему ребенок врет. Попытайтесь их исключить, чтобы они отпали сами по себе. Никто не лжет от добра.
Но никто не лжет и ради плохого. Волнует меня не размер лжи, а то, чем она взволновала душу моего ребенка. Почувствовал ли он себя в ней, как в защитной кольчуге? Важно узнать, как долго ребенок врет и одному ли мне? Кто его научил, что ложь – позиция безопасная? И не трансформируется ли этот временный недостаток в длительный порок личности?
Не буду обсуждать с ним этот факт ни долго, ни подробно – зачем, почему так говорит и делает. Не буду превращать его вранье в трагедию. Но и не стану скрывать, что она меня огорчила. И конечно, никакого фальшивого пафоса: Впредь тебе ни за что не поверю, ни одному твоему слову! Для меня ты – законченный лжец!
Так я бы легализовал ложь, материализовал ее, признал бы свою беспомощность против той причины, почему ребенок врет. Не буду, однако, изображать себя всесильным: Только посмей мне солгать еще раз! Увидишь, что я с тобой сделаю!
Как реагировать на вранье ребенка. Буду бороться за доверие своего ребенка. Пусть он мне солгал, может, у него не было другого выхода, он не вполне доверял мне, сомневался, буду ли я справедлив к нему. Но и эта справедливость часто хуже бича.
уду ли я несправедлив в своих педагогических взглядах и излишне мягок как родитель, если проявлю терпение, снисходительность, если постараюсь вникнуть не столько в сам факт обмана, сколько в переживания своего ребенка; если сумею заставить себя почувствовать не только конечный эффект лжи (то есть что стало), но и ощутить, как она, эта ложь, может облучить собой всю его душу (то есть что станет).
Не буду разглашать его обман перед близкими и знакомыми. Не буду напоминать и ему. Не хочу, чтобы на душу легла тяжелым грузом мысль, что случившееся никогда и ничем не может быть исправлено. Пусть сам ребенок придет к выводу, что настанет время и ложь забудется,– другого пути нет.
Не буду, однако, торопиться объявлять его выдумку, каждый полет его фантазии ложью. Не всегда ребенок врет ради чего-то, он может просто приукрашивать. Иначе мы никогда не научим его отличать воображаемое от действительного. Ребенку важнее узнать, что ложь всегда означает измену кому-то, неправду чего-то.
Узнать, что самым ужасным надо считать возможность добывать с помощью какой-либо лжи личной выгоды, которую честным путем достичь было бы невозможно. Нельзя скрывать от себя, что всякая ложь есть прежде всего ложь самому себе. И что она далеко не каждого заставляет давать в этом кому-то отчет.
Как это важно, чтобы я верил, что верю и другому. Верю в его доброе начало, в добрые его намерения, в доброту его помыслов и поступков, в его человеческую доброту вообще. Хочу чувствовать, что люблю его. Такого, какой он есть. И может быть, от этого я буду всегда стремиться быть чуть-чуть добрее. Да простят меня мои дети, прочитав эти строки, если они мне лгали.
Здравствуйте! Моему Игнату 10 лет. Правда, я ему отчим, но отношения у нас вроде бы нормальные. Также в нашей семье есть маленькая Роза, которой всего 1,5 года (она моя дочь). Девочка эта — общая любимица всей семьи. А беда наша в том, что наш сын постоянно врет, ворует и попрошайничает.
Самое страшное, что он вообще не испытывает чувства стыда. Мальчик он очень сообразительный и живой, но сообразительность его направлена на то, чтобы вывернуться или отлынить от выполнения задания (уроки или мелкие домашние обязанности), ребенок катастрофически неопрятен, он не ценит ничего, даже потеря любимой игрушки не заставляет сделать вывод о бережливости. А совсем недавно мы с женой обнаружили его повышенный интерес к органам младшей сестры. Я не знаю, что делать. Глеб Измайлов.
Что делать, если ребенок врет или ворует, отвечает психолог Елена Порываева:
Очень важно понимать, почему ребенок все время врет или ворует. Мотивы таких поступков не имеют ничего общего с аналогичными мотивами у взрослых.
Часто причинами могут быть чувства ревности и соперничества, боязнь быть отвергнутым, потребность в большем внимании и одобрении со стороны близких взрослых. Ребенок врет просто потому, что не видит других приемлемых альтернатив, чтобы добиться внимания или помощи.
Подумайте о том, как построено взаимодействие с детьми в вашей семье: достаточно ли вашего внимания, не завышены ли ваши ожидания и требования к старшему сыну по сравнению с младшей дочкой.
